Таня Гроттер и птица титанов - Страница 67

– А дальше? Что будет «если погибнут»?

– Ничего.

– Как ничего?

– Свиток дошел до нас без половины последней строчки. Кто-то отгрыз. Знаешь, за что я люблю пророчества Древнира? Ничего не понятно. Ну зачем темнить? Что автору стоило написать: такого-то числа высадится вражеский десант в составе неполного отделения боевых магов. В процессе высадки один из боевых магов погибнет…

Таня настороженно взглянула на академика.

– А Та-Кого-Нет знала об этом предсказании?

Сарданапал кивнул.

– Уверен, что да. Она же была предводительницей нежити.

Перстень Феофила Гроттера окутался зеленоватым сиянием.

– Colamitas virtutis occasio! – скрипуче произнес он.

Сарданапал задумчиво кивнул.

– Ты как всегда прав, Феофил!.. А теперь и я тебя спрошу, Таня. О существовании пророчества ты услышала от Медузии?

– А, ну да… на лекции. А как эти шестеро попадут на Буян? Здесь же Грааль гардарика!

– Грааль Гардарика их не остановит. Иначе пророчество утратило бы смысл, – уверенно отозвался академик.

– И где они сейчас прячутся? В лесу? На побережье?

– Возможно. Но не удивлюсь, если они среди нас.

– Почему вы так думаете?

Усы втихомолку раздразнили бороду, а та, рванувшись в погоню, обвила академику шею. Сарданапал терпеливо распутал бороду и, успокаивая, стал поглаживать ее.

– Позавчера вечером я вернулся из лаборатории. В шкафу что-то билось. Когда я открыл дверцу, на меня набросилась Книга Негодяев. Она была в бешенстве. Превращалась то в призрака, то в скорпиона. Я едва утихомирил ее. Потом открыл и обнаружил, что последняя страница выдрана.

Таня вспомнила слова Ритки, что Книга Негодяев никому ничего не расскажет.

– Кто-то проник к вам в кабинет и преспокойно вышел? – недоверчиво спросила она.

– Да. И сомневаюсь, что он пришел из леса. Сложно, долго и далеко.

– А золотой сфинкс? А охранные заклинания? А циклопы?

Сарданапал сердито кашлянул.

– От циклопов толку мало. Охранные заклинания были на двери, а ее сняли с петель, даже не используя искр. А потом так же спокойно вернули на место. Я считал: это нереально – кованые петли, железное дерево, да и вес неподъемный.

– А золотой сфинкс?

– Со сфинксом похожая история: кто-то помешал ему стать трехмерным, а в двухмерном виде он не опасен. Нарисованная кошка не съест живую мышь.

«Дверь – Гуня, а сфинкс – Ритка. Вот зачем матери-опекунше был нужен Гуня. Еще два задания есть!» – подумала Таня. Теперь ей были непонятны только задания Гробыни и Жанин Абот. Да и какая теперь разница? Одна стала легче воздуха. Другая не смогла пробиться.

– И мы их не замечаем? Ну, шпионов?

– Не уверен, что они шпионы. Древнир называет сторонников Чумы «старые новые». Эта фраза для меня самая загадочная. Возможно, имеется в виду, что мы знали их одними, а после они переменились.

– И что? Узнать их никак нельзя? А подзеркалить?

– Подзеркаливание охватывает лишь поверхность сознания. Слишком неуловима измена, слишком тонка. Порой самый мерзкий человек в решающий момент поворачивает к свету и умирает героем, а в самом светлом открывается глубинная гниль. Есть люди, которые поступают добрее своей жизненной философии. Циничные на словах и милосердные на деле. Есть также и добренькие люди, которых сдувает ко злу даже хилым ветерком испытаний. Кто рискнет оценить и не ошибется?

– То есть вычислить пришельцев нельзя? Вообще никак? – Тане удалось остаться огорченной. Отчасти из-за титанов, которые могли ее прихлопнуть.

Дверь кабинета распахнулась. Золотой сфинкс зарычал было, но внезапно его рычание сменилось дружелюбным урчанием. Вбежавший Тарарах походя бросил ему сосиску, которую сфинкс схватил, высунувшись головой из двери. Тарарах снес не успевший увернуться стул и бросился к академику. В комнате запахло русалками, навозом, еловыми опилками и мокрым бараньим полушубком.

– Я знаю! Придумал, как найти этих гадов! Они у нас не отвертятся! Всех разом накроем! – крикнул он.

– Мы не одни! – мягко напомнил академик.

Тарарах удивленно оглянулся.

– Так это ж Танька! – воскликнул он.

– И?.. – спросил академик.

– Ну так Танька ж это! Не Попугаева какая-нибудь, она не растреплет! Ну, я это… при ней? Э?

Сарданапал еще не ответил «да», а питекантроп возбужденно продолжал:

– Магические животные способны узнавать чужаков, если те окажутся рядом с ними. Зверушки-то они того… ушами не хлопают… им надо быстро сообразить: кто враг, а кто друг. Кто плохо сообразит – того съели!

Тарарах размахивал руками, задевал мебель. Сарданапал пока не разделял его восторгов.

– И что ты предлагаешь? Привести в Тибидохс единорога?

Тарарах замотал головой так радостно и решительно, что в двух шагах от него стало ветрено.

– Не-а. Зачем? Единороги – они нервные, им стрессы ни к чему. Мы тут это… перетерли с Соловьем… Он не соглашался поначалу, но я его убедил. Гоярына хотим женить! Ну если вы не против! Глава школы все-таки и все такое! – восторженно выкрикнул он.

– Гоярына? – невольно улыбнулся академик. – А он не старый? И на ком женить?

Короткие пальцы на могучих ручищах Тарараха пришли в движение. Казалось, он пытается выразить пальцами то, что никак не нашарит словами.

– Да есть у меня дружок из перевоспитавшихся вампиров… драконами, короче, занимается. У него на примете отличная невеста! Зовут Агнесса! Милая драконья девушка самой что ни на есть варяжской породы! На ладьях у викингов… ну это… чьи морды были?

– Неужто Агнессы? – попытался угадать Сарданапал.

– Ну не самой Агнессы, а ее родственничков! Размах крыльев… – Тарарах раскинул ручищи, задев разом две стены, – семь метров. Хвост – четыре метра, заканчивается костяным зубцом. Внутри зубца дополнительная огнедышащая железа. Так что перезарядки не потребуется. Красавица, а?