Таня Гроттер и птица титанов - Страница 75

Захлебнувшийся, ударившийся согнутыми ногами в заросшее дно, он был за шкирку поднят на поверхность вездесущей Милюлей.

– Ты такая няка! Можно я тебя поцелюлю? А Клепа пусть ревнует! Он, фуня такая, мне кастрюльку вчера не купил! Зачем, говорит, русалке кастрюля? – просюсюкала она, сердечком складывая пухлые губы.

Милюля была хороша, но ее дыхание пахло рыбьими потрохами. Да и Глеб, на зубах которого хрустели песок и улитки, не был расположен к нежностям. С трудом вырвавшись из пухлых рук русалки, Бейбарсов на четвереньках заполз в камыши. Его бамбуковая тросточка плавала метрах в пяти посреди скопления кувшинок.

Следующей целью Агнессы стала Рэйто Шейто-Крейто. Но опять же, каждому, находившемуся с ней рядом, показалось, что это он, а не Рэйто должен стать добычей драконихи. Сорвав с зубца древний щит, Рэйто отразила драконье пламя, пропустив его вскользь, чтобы щит не был расплавлен, и укрылась в бойницу, загородившись тем же щитом.

Видя, что рассвирепевшая дракониха пошла на третий заход, Таня воспользовалась опытом Ритки и укрылась между мощными зубцами. Агнесса взревела и, задев хвостом зубец, за которым спряталась Таня, атаковала Шурея Шурассо. Бедного Шурея подвело, что он слишком доверял магии. Вот и сейчас вместо того, чтобы бежать, он сусликом стоял на открытом участке стены и, морща лоб, раз за разом твердил драконбойное заклинание Ящерос финалис капутос. В панике он упустил из виду, что заклинание требует предельного уровня доступа А+++, которым владел один Сарданапал, а Шурасик максимум мог похвастать уровнем доступа А+. Искры отрывались от его перстня и сразу гасли.

Когда Шурасик вскинул голову, было уже поздно. Агнесса находилась над ним с пастью, широко распахнутой для огнеметания. Шурасик запоздало рванулся, зацепился ногой, упал. Все разбежались. Вокруг Шурасика образовалось пустое пространство. Зона отчуждения. От пасти Агнессы оторвался клуб огня. Это была даже не струя, а короткое, испепеляющее пламя, которым драконы бьют на короткие дистанции, когда знают, что промахнуться невозможно.

Шурасик закрыл глаза.

– Аморфус телепорцио! – отчаянно крикнул Сарданапал.

Искра, оторвавшаяся от его кольца, совпала с окутавшим стену пламенем Агнессы. На короткое время все ослепли. Когда же зрение вернулось, Шурасик исчез, точно его никогда не существовало.

– Corruptio optimi pessima, – проскрипел перстень дедушки Феофила.

Расправившись с Шурасиком, дракониха перелетела на крышу Большой башни и грузно оседлала ее, разом вцепившись всеми лапами. Снаружи что-то зашуршало, зацокало, звякая о выступавшие козырьки подоконников. Это с крыши перхотью осыпалась штучная глиняная черепица – гордость Поклеп Поклепыча, собиравшего ее по всему свету. Но и это было далеко не все. Балки крыши не выдержали и местами провалились. Поклеп вопил, сыпал запуками и проклятиями.

Медузия и Сарданапал склонились над местом, где недавно лежал Шурасик. Камни покрывала сильная копоть. Два центральных камня треснули, не выдержав жара. Медузия долго всматривалась, не исключая, что эта копоть – все, что осталось от Шурасика.

– Ну и куда он подевался? Почему она на него напала?

– Вспомни пророчество, Меди! Думаю, Шурасик был одним из «старых новых», о появлении которых нас предупреждал Древнир, – ответил академик.

– Шурасик – изменник? Но мы столько лет его знаем!

– Боюсь, Меди, этого недостаточно! С Шурасиком произошло нечто непостижимое для нас. Опыт учит меня никогда ничему не удивляться, никогда никого не судить и никогда ни в ком окончательно не разочаровываться.

Медузия осторожно коснулась копоти пальцем и осторожно понюхала ее.

– Странно, что не осталось даже костей! Хотя бы что-то!

Академик оглянулся на башню. Агнесса обвилась вокруг крыши и задумчиво отгрызала шпиль.

– Надеюсь, я успел с заклинанием. Я пытался спасти Шурасика, – сказал Сарданапал.

– Лучше бы вы его задержали!

– Не успел! Дракон не оставил мне выбора. Или сделать то, что я сделал, или позволить драконихе его испепелить.

– И вы…

– …И я телепортировал его в человеческий мир. Не волнуйся, Меди!.. Шурасик не причинит Тибидохсу зла. У заклинания принудительной телепортации – да еще сквозь Гардарику! – есть один побочный эффект. Оно лишает магии. Целую неделю перстень Шурасика не сможет выбросить ни одной, даже самой слабой искры…

К академику подбежал взбудораженный Тарарах.

– Ну что я говорил, а? Сработало! Надо и остальных перед драконом провести! Прямо сейчас, а?

Медузия подошла к зубцам стены и посмотрела вниз. Водяные и Милюля спешно выуживали из рва тех, кто попрыгал туда по примеру Глеба. Некоторые свалились на отмель, и теперь джинны-санитары грузили их на носилки.

– Сегодня Ягге пригодятся все ее костеростки! – холодно сказала Медузия.

– Ну так как? – нетерпеливо повторил Тарарах.

– Это слишком дорогая цена! Больше никаких драконов! Хватит! Поиграли в шпионов!

Питекантроп, которому хотелось довести дело до конца, разочарованно уставился на академика.

– Меди права, Тарарах! Вспомни пророчество. «Один к дракону в лапы угодит». Древнир говорил только про одного. Теперь они настороже. – Сарданапал посмотрел на грустного Тарараха и, утешая его, добавил: – К тому же Агнессе сейчас явно будет не до ловли шпионов!

Питекантроп повернулся и… возбужденно завопил, размахивая руками.

Над тибидохским парком тяжело летел Гоярын, выпущенный из ангара Соловьем О.Разбойником. Опытный тренер сообразил, что это единственный способ убрать упрямую дракониху с крыши. В противном случае, защищенная от магии прочной чешуей, она так и будет перелетать с одной башни на другую, пока не обрушит всю школу.